О былом Токсово, о людях, в разные годы живших в поселке и о своей судьбе рассказывает Эйно Сеппеляйнен, ветеран Великой Отечественной, сын первого председателя Токсовского сельсовета Ивана Сеппеляйнена.
Плохо, что нынешние жители Токсова не знают историю поселка. Мало кто в нынешнем поселке знает исторические названия его частей. Не все знают, что до войны здесь был национальный район, почти всё его население говорило по-фински. Не говоря уж о том, что скоро в Токсово финского языка вообще не услышать будет...
Раньше вся эта гора (район нынешней Широкой улицы - прим. редактора) называлась Сеппелянмяки, по фамилии нашей семьи. Мой дед переселился Ингерманландию из Финляндии в конце XIX века. Он был поставщиком царской армии, перегонял скот из Финляндии и Швеции. Здесь, на Токсовских склонах, отдыхал и пасся его скот по пути в Санкт-Петербург. Наверное, моему деду приглянулись эти места. Кстати, сейчас в Финляндии есть крупная торговая фирма «Seppala». Это наши дальние родственники.
Мой отец, первый председатель токсовского сельсовета Иван Харитонович Сеппеляйнен коммунистом не был и в светлое будущее всего человечества не очень верил. «Если я что-нибудь полезное для народа сделаю, это хорошо», - говорил он. «А в партию многие вступают, чтобы воровать». До революции отец закончил с медалью школу, был волостным писарем. Добровольцем ушел на Первую Мировую, воевал в Красной армии. Во времена НЭПа по его инициативе токсовские крестьяне собрали деньги на закупку в Америке машины для сортировки семян. Мы, дети, бегали смотреть, как она работает.
Коллективизацию отец считал делом правильным, полезным. Колхоз создавали в 1929-30 годах. В отца стреляли. В доме постоянно дежурил его охранник – Фома Кемппи. Отец много раз хотел уйти со своей должности, но народ не отпускал. В колхоз он вступил первым. Тогдашний председатель исполкома Куйвозовского национального района Йосеппи (Осип) Буланов, именем которого названа улица в Токсово, хотел, чтобы председателем был именно мой отец. Однако Иван Харитонович всегда отказывался, потому что уже тогда районное или партийное начальство могло приехать в колхоз, набрать продуктов «в подарок» и ничего не заплатить. А отец такого терпеть бы не стал.
Название у колхоза было более чем странное – «Муртая», по-русски – «разрушитель, бунтарь». Да еще председатель Невалайнен уступил хорошие пастбища под военные объекты. Пасти скот стало негде. Доходило до того, что коров приходилось пасти в болоте у Кавголовского озера. Председатель хотел зарезать весь скот. Отец возражал, предлагая раздать коров и быков населению. Ведь по закону только сами колхозники имели право распоряжаться коллективным имуществом и землей. Невалайнен был местным, а до него председателем был Терво – «красный финн», бежавший из Финляндии.
До того, как в 1937 стали притеснять все финское, жизнь в Токсово была интересной, веселой. Был свой оркестр, театр, выходила газета на финском языке «Toksovan kolhoznik». Редакция и типография «районки» находились на месте нынешней столовой токсовской больницы, которая построена на их фундаменте. Школа, когда я учился, имела свое подсобное хозяйство, находившееся в районе нынешней Садовой улицы. Работали в ней старшеклассники. Благодаря этому в школе были бесплатные обеды для всех нуждающихся. Директором был Ниеминен, очень образованный человек, окончивший Гарвардский университет.
В 1938 моего отца арестовали как «врага народа». Через год он погиб на лесоповале в Архангельске, придавило деревом. В ту пору на заводах Питера требовались рабочие. Приду – встречают с распростертыми объятиями, заполню документы – «принять на работу не можем». В конце концов, устроился на трамвайный завод, что на Чугунной улице.
В 1941 призвали в Красную армию. Воевал в Карелии под Суоярви. 71-я дивизия, в которой я служил, была укомплектована в основном карелами и ингерманландскими финнами. Костяк ее составляла бывшая «Финская народная армия», или, как ее называли, «армия Куусинена», сформированная во время финской войны 1939-1940 гг. Командиром ее был известны «красный финн» Аксели Анттила. Я не раз ходил в разведку на территорию, занятую финской армией. Был тяжело ранен, контужен.
Домой вернулся с орденом Отечественной войны, а меня заставили в 24 часа уехать. Жил несколько лет в Карелии, после смерти Сталина вернулся в Токсово. К тому времени родительский дом разобрали. Администрация не хотела давать землю. Помог директор школы, хорошо знавший моего отца и мне выделили небольшой участок на старом месте. Много лет работал столяром-художником в Токсовском парклесхозе. Ныне живу один. Две дочки переехали в Финляндию. Но, думаю, нашему брату ингерманландцу там делать нечего...
Здесь мой внук мог бы поступить в институт, получить хорошую специальность. А там, плохо зная язык, на хорошую работу не устроишься, а пособия когда-нибудь прекратятся. И потом, кто будет хранить наши традиции, само святое для всех имя «Инкери»? Неужели мы исчезнем и о нас забудут? Очень плохо, что молодое поколение не знает языка и национальной истории. Я был рад, когда создали «Инкерин Лиитто», сразу вступил в общество. Многие стали ходить в церковь, но я остался неверующим. Вообще, церковь учит хорошим вещам – работать, не воровать. И в прошлом этому учила Церковь, потом – Партия, сейчас опять Церковь... Кто-то же должен воспитывать людей.

»
Антти Пюккенен
15 октября 2000 года